И все-таки Ярослав не зря заслужил прозвище Мудрого. Он сумел найти выход, казалось бы, из безвыходного положения. Выход довольно простой, но для него и впрямь требовались смелость и мудрость. Князь перешагнул через свою гордость. По бушующим улицам и площадям поехали вдруг его слуги, оповещали — Ярослав созывает вече. Новгородцы удивились, но и подзавелись. Ага, то что надо! Сейчас с него спросим! Хлынули к князю на двор. А он вдруг вышел перед людьми, поклонился и покаялся. Да, он убил своих слуг и подданных. Да, сегодня он отдал бы все золото, чтобы вчерашней трагедии не было, но это уже невозможно. Ну а сегодня стало известно: великого князя больше нет в живых, на престоле в Киеве сел Святополк и уничтожает братьев.

Новость прогремела, как удар грома. Новгородцы были поражены. Все проблемы и страсти, которыми они жили в последние месяцы, разом перечеркнулись. Приходили в себе не сразу. Задавали вопросы, уточняли, что и откуда узнал князь. Начали обсуждать. Что ж, у них были личные счеты с князем, были обиды на Владимира, но… неужели подчиниться окаянному братоубийце? Обдумывали еще и еще раз, взвешивали со всех сторон. Но и не только с эмоциональной, с практической точки зрения дело совсем не нравилось. Кому хочется, чтобы снова сели на шею хищные киевские наместники, как при Ярополке? Бояре не забывали и о претензиях к Киеву, о собственных интересах. А ведь если подсобить Ярославу, то от него можно и заслужить желанные льготы. Как ни крути, а вывод напрашивался однозначный. Новгородцы потолковали и объявили:

Ярослав послал письмо Глебу, звал его укрыться в Новгороде. Но в бескрайних Залесских дебрях найти князя было не просто. Ложное приглашение Святополка к «больному отцу» дошло раньше. Св. Глеб был еще совсем мальчиком. Взволновался, сел на коня и сразу заспешил в Киев. Гонец Предславы ехал какой-то другой дорогой и разминулся с князем. По пути под Глебом оступилась и упала лошадь, он повредил ногу. Нашли несколько лодок, пересели в них. При этом пришлось оставить почти всю конную дружину. Поплыли по Волге, а в начале сентября выбрались на Днепр возле Смоленска. Только здесь Глеба сумел перехватить посланец от Ярослава. На мальчика внезапно свалились известия, способные ошеломить кого угодно. Его отец не болеет, а уже полтора месяца в могиле! Его брат Борис убит…

Потрясенный князь сделал остановку на р. Смядыни, изливал душу в молитвах и рыданиях. Тут его и поймал один из отрядов убийц во главе с неким Горясером. Слуги у св. Глеба подобрались далеко не лучшие. Пребывание в окраинном Муроме не принесло им никаких прибытков и надоело. А старания князя, чтобы его приближенные следовали христианским правилам, раздражали их. Заступиться за мальчика и погибнуть за него не счел нужным никто. Предпочли перекинуться на сторону сильнейшего, а собственный повар св. Глеба инородец Торчин пожелал выслужиться и зарезал его. Труп спрятали в чащобе, засунули между двумя колодами.

Русь раскололась. Святополк Окаянный был не глупым человеком, он прекрасно отдавал себе отчет, что народ вовсе не на его стороне. Поэтому наступать на Новгород не пытался. Наоборот, он готовился обороняться на юге и для этого заключил союз с печенегами. Св. Владимир воевал с ними четверть века, и замириться никак не удавалось (да и попробуй замирись, если в печенежские кочевья регулярно наведывались византийские эмиссары с мешками золота). Зато у узурпатора ни малейших затруднений не возникло! Печенеги буквально с ходу стали его друзьями!

Но новгородцы изготовились серьезно, навербовали тысячу варягов, снарядили 3–4 тыс. своих ратников и двинулись на врага. По дороге к ним присоединялись добровольцы из других мест. Святополк вывел навстречу свою дружину, отряды киевских бояр, призвал печенежскую конницу. Поздней осенью 1016 г. сошлись на Днепре у Любеча. Уже примораживало, и холодная река разделяла противников. Киевлян и их союзников было значительно больше, и к тому же, у них были профессиональные воины, а у Ярослава вооруженные простолюдины. Насмехались, воевода Волчий Хвост ездил по берегу и орал:

Хотя дух киевского воинства оставлял желать лучшего. Русские и печенеги враждебно косились друг на друга, во избежание беды их пришлось поставить отдельно, на разных берегах замершего озера. Часть дружинников в душе сочувствовала Ярославу, даже один из воевод пересылался с ним, подсказывал, как лучше ударить. А Святополк силился возбудить симпатии воинов к себе, подогреть боевой пыл. Для этого он придумал единственное средство — крепко поил их каждый вечер.

Ярослав, оценив ситуацию, решил атаковать. Новгородцы постановили — любого струсившего считать изменником и убивать. Переправились ночью и оттолкнули лодки, сами себе отрезая путь к отступлению. Обвязали головы платками, чтобы различить в темноте своих, и навалились на пьяный стан. Засверкали боевые топоры и мечи, круша врагов. Печенеги, отрезанные озером, не могли помочь Святополку. Киевляне начали отходить к ним по тонкому льду, он провалился. Разгром был полным… Святополк в панике удрал в Польшу к своему тестю, бросил жену в Киеве. А столица, лишившись такого князя, даже не думала сопротивляться.

Ярослав вступил в Киев победителем. Новгородцев он наградил деньгами, даровал им значительные привилегии. Сократил подати в казну, город получил самоуправление в своих внутренних делах, отныне он сам избирал не только тысяцкого, но и посадника. Св. Бориса убийцы закопали в земле рядом с церковью в Вышгороде. Ярослав перезахоронил его в княжеской гробнице. Специально послал священников под Смоленск на поиски тела св. Глеба. А над местом, где его спрятали, люди стали замечать необычное — то столп света, то огонек свечи. По рассказам о таких явлениях мощи удалось найти, их перенесли в Вышгород и похоронили рядом с братом [51] .

Но завершая рассказ об этих событиях, стоит еще раз коснуться вопроса, кто же организовал переворот Святополка Окаянного? Его союз с печенегами сам по себе говорит о многом. Но обращают внимание и некоторые другие факты. Ведь в Тмутараками княжил еще один сын св. Владимира, Мстислав. И к нему Святополк почему-то не посылал убийц. Странно, правда? Хотя странность объяснялась довольно просто. Современники вспоминали, что Мстислав был толстым, румяным, сильным, храбрым. А при этом недалеким и простодушным. Греки опутали его по рукам и ногам. Видимо, он и женат был на знатной гречанке.

На Руси резали его братьев, в битве под Любечем решалась судьба страны, но храбрый Мстислав не вмешался! В том же самом 1016 г., когда новгородцы отчаянно отталкивали в Днепр лодки, чтобы не отступать, он был занят совсем другой войной. Против императора Василия Болгаробойцы взбунтовался стратиг Херсонеса Георгий Цуло, и князь по просьбе византийцев выступил подавлять его. Воины Мстислава вместе с греческим военачальником Андроником доблестно рубили херсонесцев, сами падали не пойми за чьи интересы, пронзенные херсонесскими стрелами и копьями. Мятежников одолели, пленного Георгия Цуло отправили на расправу в Константинополь. Византийцы похвалили Мстислава, сказали спасибо. Вот вам и ответ на вопрос, с кем был связан Святополк. Кто, кроме греков, мог запретить ему убивать ценного и послушного тмутараканского князя?

Наконец, имеет смысл сопоставить даты. Напомню, как раз перед этим, в сентябре 1014 г., греки разбили и ослепили болгарскую армию, скончался царь Самуил. На Балканах покатилась целая серия убийств претендентов на престол Болгарии. А святые Борис и Глеб, умерщвленные в 1015 г., были детьми болгарской царевны. Они тоже могли бы предъявить претензии на корону погибшего Болгарского царства. Случайное ли совпадение?

8. Ярослав Мудрый

Латинская церковь, в отличие от русской, добивалась в любой обращаемой стране быстрого и поголовного крещения. Методика была уже отработана. У епископов имелись собственные войска, а короли и князья придавали на усиление своих воинов. Отряды планомерно прочесывали деревни, сгоняли жителей округи в одно место. Делили по сотням, сопровождавшие священники торопливо читали молитвы, толпу обливали водой, давали каждой сотне одно христианское имя, и отряд двигался дальше (отсюда и пошел католический обычай крестить обливанием — с погружением конвейер занял бы больше времени и сил).